Художественный текст – любого содержания, направления и даже, в целом, любого вида искусства – рассматривается, чаще всего, как объект восприятия, исторически и формально конкретный артефакт, локальная завершённая целостность. На такой стадии своего существования текст, бесспорно, представляет собой стабильное множество сложившихся в определённую комбинацию элементов. Данная комбинация элементов предстаёт письменно зафиксированной, если речь идёт о текстах – продуктах индивидуального творчества, – или приблизительно зафиксированной в устной традиции, если речь идёт о текстах, принадлежащих такому пласту культуры, как устное народное творчество. В любом случае, тексту присуще свойство зафиксированности, отсутствие которого привносит черты импровизационности, спонтанности и др., выводя, в целом, за рамки явления художественного текста: кино должно быть отснято и смонтировано, песня – записана словами и нотами, картина – написана на полотне.
Охранительная тенденция, наблюдаемая в искусстве, диктует большее доверие к текстам, «прошедшим проверку временем»: чётких критериев художественной ценности не существует, поэтому искусствоведение апеллирует, преимущественно, к известным и признанным текстам, «пережившим века». Именно таким действием охранительной тенденции в искусстве объяснимо понимание художественного текста прежде всего как завершённого и неизменного артефакта.
Однако перспективы возникновения новых художественных текстов существуют, пока существуют искусство и творчество. В связи с этим, представляется важным исследование не только восприятия и трактовки уже существующих текстов, но и особенностей взаимодействия различных систем, вступающих в контакт на стадии возникновения текста. С одной стороны, можно утверждать, что процесс возникновения текста непознаваем, так как принадлежит сфере Тайны творчества; с другой стороны – «застывшие знаки» этого процесса неизбежно присутствуют и наблюдаются в любом зафиксированном художественном тексте.
Согласно предлагаемой гипотезе, процесс возникновения художественного текста задействует четыре системы:
1) образно-смысловые универсалии;
2) авторское сознание;
3) саморазвивающаяся языковая система средств выразительности;
4) структурно-драматургические алгоритмы.
Образно-смысловые универсалии, неоднократно уже становившиеся объектом исследования ([7], [5] и др.), представляют собой статическую систему – некий «арсенал» смыслов, сюжетов и образов, которые вкупе можно обозначить как мифологемы ([4], [1]). Систематика образно-смысловых универсалий является, на настоящий момент, открытой научной проблемой, подлежащей специальным исследованиям; однако иерархичность, выступающая одним из первых критериев системности, достаточно очевидна при соотнесении, например, общечеловеческих универсалий и мифологем, принадлежащих национальному эпосу. В любом художественном тексте в качестве идеи/сюжета/подтекста присутствует та или иная мифологема или та или иная комбинация мифологем (мифологемы, в данном случае, рассматриваем как частное ответвление универсалий). Как правило, мифологемы в художественных текстах «замаскированы», их выявление требует тщательного «снятия» социально-актуального слоя [8, цит. по: 1]. Однако мифологемы присутствуют даже в документальных текстах, так как содержат обобщение ряда действительных характеров и ситуаций.
Именно образно-смысловые универсалии выступают «отправным моментом» творческого замысла. Появление замысла художественного текста свидетельствует о начале контакта статической системы образно-смысловых универсалий с динамической системой авторского сознания.
Понятие динамической системы требует обращения к синергетической парадигме научного знания; это обращение, в данном случае, является необходимостью, а не просто «данью модным словам». Ни одно научное направление, кроме синергетической парадигмы, не обращается к осмыслению явления динамической саморазвивающейся системы; как динамические саморазвивающиеся системы, согласно недавним исследованиям, функционируют история искусства [2] и человеческий мозг [6]. Человеческий мозг выступает вместилищем, авторского творческого сознания. Как искусство в целом, рассматриваемое А. Евиным, так и многофункциональное явление человеческого мозга, рассматриваемое Г. Хакеном – намного более масштабны, чем явления, актуализируемые в нашей работе. Художественный текст представляет собой составную часть целостной панорамы искусства – в историческом аспекте, задействуемом А. Евиным, текст предстаёт именно как завершённый артефакт. В создании художественного текста участвуют не все составляющие мозга – а только те, которые обозначаем вкупе как авторское сознание. Авторское сознание в контексте проблематики художественного текста функционирует как многоаспектная динамическая саморазвивающаяся система.
Авторское сознание «соприкасается» с художественным текстом «в нескольких точках», однако не является, вопреки распространённому мнению, единственным и «всевластным» «хозяином» текста. Авторское сознание выполняет в процессе возникновения художественного текста, как можно заметить. Две функции:
1) привнесение стилистического комплекса, составляющего уникальную специфику авторского сознания: данный стилистический комплекс охватывает одинаково все тексты, к которым имеет отношение данное авторское сознание;
2) объединение «на своей территории» конкретных характеристик трёх оставшихся систем, принимающих участие в возникновении данного конкретного художественного текста. Как множество образно-смысловых универсалий, так и множества языковых систем средств выразительности и структурно-драматургических алгоритмов – существуют в культурно-смысловом пространстве автономно, независимо от того или иного данного авторского сознания; но для данного конкретного текста выбор задействуемых универсалий, языковых средств и структурно-драматургических алгоритмов осуществляет данное авторское сознание (Следует оговорить, что понятие «авторское сознание» трактуется нами в расширенном контексте: в рамках такого, например, культурного пласта, как устное народное творчество, авторское сознание оказывается представлено безымянной устной традицией).
Динамическая система авторского сознания вступает в контакт с другой динамической системой – языковой системой средств выразительности. Самостоятельность языковой системы, её внутреннее саморазвитие посредством контактов с творческими сознаниями – восходит к позиции Х. Гадамера, согласно которой «язык мыслит себя через человека». Контакты языковой системы с творческими сознаниями могут рассматриваться как флуктуации, обеспечивающие саморазвитие системы; функции точек бифуркации (Здесь вполне наблюдается «широта спектра нелинейности в эволюционных структурах, заставляющая заменить понятие «бифуркации» понятием «полифуркации»» [3]) процесса саморазвития языковой системы несут, в данном случае, не все контакты системы с творческими сознаниями (Яркий образец контакта языковой системы музыкальных средств выразительности с творческим сознанием, несущего функцию точки бифуркации, представляет, например, деятельность и творчество Филиппа де Витри (1291 – 1361)). Каждый значимый (бифуркационный) контакт, в разной степени, привносит те или иные изменения в языковую систему, обеспечивая процесс её саморазвития. Контакты с творческими сознаниями реализуют динамическую природу языковой системы. Результатами этих контактов становятся конкретные письменно зафиксированные тексты. Таким образом происходит взаимовлияние и взаимообогащение двух динамических систем – авторского сознания и языковой системы средств выразительности. Авторское сознание саморазвивается посредством множественных контактов с языковой системой – этот процесс исследователи называют, как правило, творческой эволюцией того или иного автора. Языковая система средств выразительности, в свою очередь, саморазвивается посредством множественных контактов с различными авторскими сознаниями, привносящими различные стилистические комплексы.
Четвёртой системой, вступающей в обозначенное единство в процессе возникновения художественного текста, представляется статическая система структурно-драматургических алгоритмов. Системность подтверждается здесь наличием иерархий – в первую очередь масштабной; статические свойства системы, отсутствие принципа саморазвития – неизменностью фиксируемых форм, вариативность которых реализуется только посредством контаминации в том или ином конкретном тексте, вплоть до практики микстовых структур. Там, где можно проследить соединение «чистых», уже существующих форм в некий микст – считаем неправомерным констатировать появление новой формы. Структурно-драматургические алгоритмы существуют независимо от конкретных текстов как некоторый автономный «арсенал»; их выбор и специфика их соединения осуществляются в конкретном художественном тексте конкретным авторским сознанием. Структурно-драматургические алгоритмы функционируют практически исключительно как параметры внутренней организации художественных текстов, в отличие, например, от образно-смысловых универсалий, обладающих рядом альтернативных функциональных сфер.
Именно к структурно-драматургическим алгоритмам как непосредственной основе («скелету») построения текста «притягиваются» интенции других систем, взаимодействующие в художественном тексте. Специфика структурно-драматургического алгоритма конкретного текста зависит как от воплощаемой образно-смысловой универсалии, так и от языковой системы средств выразительности и от стилистического комплекса, тогда как все перечисленные компоненты текста независимы друг от друга и объединяются в тексте только свободной волей авторского сознания. Авторское сознание выбирает и производит корреляцию образно-смысловой универсалии и языковой системы средств выразительности в конкретном тексте.
Обобщим высказанные тезисы:
Взаимодействие четырёх систем во внутренней структуре художественного текста
Таким образом, авторское сознание (или, как уже было сказано, безымянная традиция устного народного творчества) определяет, о чём, какими языковыми средствами и в каком стилистическом «контуре» будет выполнен текст; в этом заключается основная функция авторского сознания в данном тексте. Именно конкретный текст зависит от конкретного авторского сознания, тогда как статические системы образно-смысловых универсалий и структурно-драматургических алгоритмов, как и динамическая система средств выразительности – существуют как самостоятельные и автономные. Зависимость структурно-драматургического алгоритма от других систем – эта зависимость оговаривалась ранее – наблюдается только в рамках возникновения конкретного художественного текста.
Итак, согласно предлагаемой гипотезе, каждый художественный текст формируется посредством взаимодействия четырёх систем: двух статических («арсенал» образно-смысловых универсалий и «арсенал» структурно-драматургических алгоритмов) и двух динамических (саморазвивающаяся языковая система средств выразительности и авторское сознание/безымянная устная традиция). Как можно предположить, контакт четырёх названных систем прослеживается в уже существующих (письменно зафиксированных) текстах и, вместе с тем, выступает залогом и гарантией возникновения будущих, ещё не созданных художественных текстов в любой сфере искусства.
Библиографическая ссылка
Приходовская Е.А. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ТЕКСТ КАК ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ НЕСКОЛЬКИХ СТАТИЧЕСКИХ И ДИНАМИЧЕСКИХ СИСТЕМ // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. – 2016. – № 8-5. – С. 822-825;URL: https://applied-research.ru/ru/article/view?id=10178 (дата обращения: 20.04.2024).