Рассматривая транзитивное общество с позиции того, что одним из основных его признаков являются инновационные процессы, совершенно справедливо связывать попытку рассмотрения транзитивного общества с точки зрения тех нелинейных процессов, которыми характеризуется современное саморазвивающееся общество. Поэтому она справедливо отмечает, что те проблемы, которые имеют место в транзитивном обществе, в настоящее время носят не только глобальный характер, но и характерны для многих цивилизаций и культур мира. С этой точки зрения, транзитивность имеет не только разнообразные формы, но и сама транзитивность действительно может быть связана с хаотичностью современных социальных процессов. Вполне справедливо, что в нынешних условиях особое значение будут приобретать именно первоначальные теоретические осмысления процесса транзитивности тех концептуальных предпосылок, которые находятся в основе транзитивности и, соответственно, тех признаков, которые будут характерны для транзитивности.
В этом плане выделяется позиция И. Пригожина, который не просто, с позиции синергетики, подошел к изучению переходного процесса, но сама позиция Пригожина основана на том, что имеются не какие-то локальные представления о транзитивном обществе, а вполне конкретная синергетическая методология. И в рамках этой методологии правомерно рассуждать о тех нелинейных процессах, которые происходят в реальность. Причем в известной книге «Время. Хаос. Квант» он высказал идею о том, что синергетическая методология настолько является универсальной, что дает возможность выработать некую универсальную позицию по отношению к проблемам становящейся реальности и соответственно из этого следует, что подобное отношение необходимо рассматривать в человеческой социальной социальным субъектом, а в теми проблемами которые возникают во взаимоотношениях человека с природой. Делокаров обращает внимание на методологические особенности синергетики, однако, в данном случае Делокаров, возможно, несколько сужает проблему, рассматривая возможности синергетики с позиции практически исключительно теории диссипативных структур или теории катастрофы, т.к. не секрет, что нелинейные процессы в настоящее время позволили теории самоорганизации стать не только частью естественнонаучных исследований, но и определенным принципом мышления постнеклассической науки, даже можно сказать, что определенной междисциплинарной программой рассмотрения классического характера современного общества.
Исследуя само транзитивное общество выделяя в нем те процессы, которые действительно относятся к транзиту, либо к переходу, рассматриваем содержание переходного процесса, т.к. вполне ясны принципы выделения в нем содержания, структуры, типа самого переходного механизма. При этом содержание подобного процесса будет включать в себя, как рассмотрение реконструкцию прошлого с точки зрения построения сценария будущего, так и выработку новых способов историографии, что весьма полезно для понимания современного стабильного общества.
В рамках структуры переходных процессов на первом месте будут выходить аксиологические моменты, т.к. рассмотрение именно современного транзитивного общества будет включать в себя обращение к последовательности этапов исторического развития, для которых характерно выделение самых разных этапов и в том числе этапов кризисных периодов и различных нестабильных ситуаций. Обратим внимание и на то, что если в данном случае транзитивное общество связывать с переходным процессом, то как уже говорилось, особое внимание следует уделить историческому и социальному времени, т.к. вполне естественно, что темпы и интенсивность этих типов времени будут совершенно различны на разных этапах исторического развития. Более того, если берется развитие общества на каком-то конкретном этапе, то можно говорить о том, что например, в стабильном обществе инновационные процессы будут характеризовать транзитивное общество явно иначе, чем на каких-то ранних, предыдущих этапах, характерных для своеобразного приближения к стабильному обществу. Вполне согласны с мнением А.И. Пригожина относительно того, что, когда в историческом исследовании возникает проблема, связанная с определением каких-то отдельных периодов перехода от одного общества к другому, то следует вычленять такие своеобразные структурные периоды, которые могут характеризоваться кризисами и нестабильными моментами.
Это важно, потому что перед исследователем будет разворачиваться своеобразный процесс, имеющий не только различные явления, события и состояния, но и собственный транзитивный механизм. Пригожин справедливо обращает внимание, что при рассмотрении этапов развития общества собственным механизмом весьма важна системность в исследовании. Поддерживаем подобную позицию, потому что транзитивное общество, в этом случае, не только будет получать общую направленность в рамках исторического процесса, но и такая важнейшая для транзитивного общества категория, как категория «времени», примет не только декларативный характер, а появляется возможность применения вполне конкретной темпоральной методологии.
На наш взгляд, наиболее адекватной темпоральной методологией для исследования транзитивных обществ, для исследования преобразований в рамках кризисных периодов и нестабильных ситуаций будет моментно-интервальная концепция, которая активно разрабатывается в зарубежных исследованиях (например, теории Ч. Херблина и Д. Берджеса), так и в отечественной литературе. Эта концепция развита в работах А.С. Карпенко и В.В. Попова. Весьма интересные исследования, имеющие обобщающий характер, содержатся в исследованиях А.М. Анисова. Историческая реконструкция прошлого показывает, что те события, которые случились в прошлом, в нем не закончились, а продолжаются в длящемся настоящем или даже переходят в недалекое или отдаленное будущее позволяют говорить о том, что, естественно, к темпоральному фактору, при рассмотрении транзитивных обществ, следует подходить с системных позиций. Причем следует говорить о том, что системность подхода к транзитивному обществу видимо предполагает три основных сегмента: во-первых, это моментно-интервальная темпоральная структура; во-вторых, это системность переходных преобразований и, в третьих, это выявление характеристик, которые позволят не только характеризовать данное транзитивное общество, но и отличать его в рамках исторического процесса от других транзитивных обществ.
Поэтому, выделение подобных сегментов позволяет действительно сделать один из первых шагов к серьезному теоретико-методологическому анализу, связанному с выделением на исторической шкале тех сегментов, которые помогут показать этапы исторического процесса и становления в рамках этих этапов не только транзитивного общества, но и его признаков, природы, сущности, соответствующих событий, явлений и фактов и т.д. Нельзя отвергать и позиций ряда современных исследований, связанных с иным пониманием транзитивного общества, как общества специфического различия развития человека. Но в данном случае следует говорить, в большей степени, о том, что различные мыслители, которые объясняют преобразования, происходящие в обществе рассматривается как эти преобразования влияют на характер человека в условиях транзитивного общества, рассматривают эти преобразования именно через социальный характер человека, который будет формироваться с точки зрения комплекса всех тех преобразований, которые происходят на каждом данном этапе общественного развития.
Агранович справедливо подмечает, что успех человека в современном транзитивном обществе, с точки зрения Фромма зависит не только от его знаний и умений, но и от того, как он сумел их продать. Это существенно влияет на его самооценку, которая становится зависимой не от собственных способностей человека, а от их цены. Конечно, в данном случае можно подискутировать с Фроммом, потому что его понятие «личностный рынок» действительно работает в целом ряде обществ. Однако, например, начальные этапы развития транзитивного общества вряд ли будут предполагать существенную роль такого понятия как личностный рынок. Тем более, в данном случае возникают некоторые другие вопросы, связанные с тем, что видимо первоначальные этапы движения к стабильным обществам вряд ли будут предполагать приоритетный анализ человека как независимого и автономного существа идентичного самому себе.
Это, конечно, не отвергает того, что кризисные состояния в рамках исторического развития общества предпочитают учитывать наличие той системы ценностей, которая существуют на данном этапе общества, внимательно наблюдать за ее устойчивостью, так как в противном случае возможны различные отклонения, особенно в сфере мировоззрения и ценностных ориентаций. Все это, в конечном счете, на уровне анализа самого человека сделает несколько затрудненным раскрытия его внутренней сущности. Подобный тип человека будет весьма нежелателен для стабилизации самого общества в целом, т.к. проблема может идти в рамках весьма широких негативных следствий, начиная от того, что можно столкнуться с целым рядом поступков, которые могут привести к кризисным периодам в развитии самого социума, не говоря уже о том состоянии или этапе, на котором находится социум, т.к. в зависимости от этапа вполне можно говорить о глубине катаклизма социума с точки зрения тех негативных поступков, которые может совершить такой «разбегающийся человек».
При этом нельзя не сказать, что серьезное значение приобретает и его антиномичность разума. В данном случае можно говорить, что следует достаточно четко анализировать развитие исторического процесса с точки зрения действий «разбегающегося человека», т.к. его поступки могут привести к весьма непредсказуемым результатам в зависимости от того на каком этапом находится. Дело в том, что можно наблюдать определенные катаклизмы в рамках его развития. В.Б. Агранович справедливо замечает, что в переходных обществах возникает такая проблема, которая, в принципе, должна быть присуща транзитивному обществу, т.е. проблема кризиса идентичности. Конечно эта некоторая ситуация познания, когда подавляющее число категории норм, в соответствии с которыми индивид идентифицировал себя, кажется утратившими не только свою ценность, но и свою значимость.
Поэтому, в данном случае, этим людям достаточно близки идеи социализма, связанные с тревогой и страхом, озабоченностью не только о своем будущем, но и о ближайшем настоящем. Отметим и то, что, например, в рамках транзитивного общества А.И. Пригожин отмечает, что достаточно серьезное значение приобретает так называемая переходная мораль. Для нее характерен усиленный прагматизм с крайностями, которые не характерны для стабильно развивающегося общества, например: «нравственно то, что эффективно». С подобными явлениями исследователи связывают определенную активность социального субъекта, которая может и выпадать из соответствующих стабильных моментов транзитивного общества, но это не будет являться позитивным моментом для различных аспектов синхронизации, т.к. совершенно непонятным становится, из-за чего проводилась реконструкция прошлого, если само будущее становится, в данном случае, не выраженным личностью в каком-то виде. Социальный субъект начинает больше заниматься реконструкцией прошлого, нежели обращать свое внимание на построение сценариев будущего времени. Поэтому реконструкция прошлого будет являться той интерпретацией, которая будет выполнять свою функцию по рассмотрению соответствующего материала, без которого не только затруднительно понимание настоящего времени, но и который не дает возможности рассматривать транзитивное общество с позиции его темпорального порядка.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта “Трансформация стратегий исследования динамики социальной реальности”, № 16–33–00003.
Библиографическая ссылка
Попов В.В., Музыка О.А., Тимофеенко В.А. СОЦИАЛЬНОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ В КОНТЕКСТЕ НЕЛИНЕЙНЫХ ПРОЦЕССОВ // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. – 2017. – № 1-2. – С. 361-364;URL: https://applied-research.ru/ru/article/view?id=11201 (дата обращения: 16.04.2024).