Научный журнал
Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований
ISSN 1996-3955
ИФ РИНЦ = 0,593

АДАПТАЦИЯ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ И АБОРИГЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ В УСЛОВИЯХ ФОРМИРОВАНИЯ СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО РЕГИОНА (1856–1917 ГОДЫ)

Кутовая С.В. 1
1 Институт комплексного анализа региональных проблем ДВО РАН
Предметом исследования является адаптация переселенцев и аборигенного населения. Объектом выступает социально-культурное пространство Дальневосточного региона в период с 1856 по 1917 г. Цель работы – выявить адаптационные практики переселенцев и аборигенного населения в условиях формирования социально-культурного пространства Дальневосточного региона. В авторском исследовании была проанализирована, систематизирована и обобщена научная информация о переселенческом движении на дальневосточные земли, опубликованная в научных статьях, монографических работах, средствах массовой информации. Изучение данных источников позволило рассмотреть разные точки зрения на переселенческую политику государства, процесс адаптации переселенцев и аборигенного населения. В результате выявлено, что адаптация связана с природно-климатическими, социально-экономическими, этнокультурными и социально-медицинскими факторами. Большое значение в процессе адаптации имело отношение власти к переселенческому процессу. Наиболее успешно акклиматизация проходила среди первых переселенцев и наступала через пару лет, так как это были мигранты, частично приспособленные к суровым условиям, из Сибири, Урала, Севера Европейской части России. Определена взаимная адаптация в хозяйственных, экономических и социально-культурных практиках, выражающаяся в трансформациях в жилищной архитектуре, одежде, организации семейного уклада, трудовой деятельности и ведении хозяйства. Также трансформации коснулись социальной организации жизнедеятельности и этнического самосознания аборигенов.
трансформация
переселенцы
аборигенное население
миграция
новосел
адаптация
социальное взаимодействие
этнокультурное взаимодействие
социально-культурное пространство
экстремальные условия
1. Кутoвaя C.В. Маргинальные факторы формирования социального пространства Дальневосточного региона // Coциoлoгичеcкие иccледoвaния. 2016. № 1 (381). C. 158–162.
2. Алексеев А.И., Морозов Б.Н. Освоение русского Дальнего Востока (конец XIX в. 1917 г.). URL: http://www.prometeus.nsc.ru/contents/books00/alekseev.ssi (дата обращения: 01.08.2018).
3. Аргудяева Ю.В. Этническая и этнокультурная история русских на Юге Дальнего Востока России (вторая половина XIX начало XX в.) // Кн. 1. Крестьяне. Владивосток: Дальнаука, 2006. 312 с.
4. Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. URL: http://iea-ras.ru/index.phpgo=Files&in=vie -w&id=333 (дата обращения: 09.08.2018).
5. Кабузан В.М. Как заселялся Дальний Восток (вторая половина XVII – начало XX века). URL:http://na5ballov.pro/lib/kray/357-kabuzan-vm-kak-zaselyalsya-dalniy-vostok-vtoraya-polovina-xvii-nachalo-xx-veka.html (дата обращения: 18.08.2016).
6. Минакир П.А. О концепции долгосрочного развития экономики макрорегиона: Дальний Восток URL: http://spatial-economics.com/images/spatial-econimics/1_2012/SE.2012.1.007-028.Minakir.pdf (дата обращения: 17.08.2018).
7. Рыбаковский Л.Л. Демографический потенциал Дальнего Востока, его динамика и качество URL: http://rybakovsky.ru/naseleniereg1.html (дата обращения: 11.08.2018).
8. Книппович Б.Н. К вопросу о дифференциации русского крестьянства. (Дифференциация в сфере земледельческого труда) // Труды экономического семинария под руководством М.И. Туган-Барановского при юридическом факультете Петербургского университета, 1912. Вып. 1. 112 с.
9. Кутовая С.В. Факторы формирования отношения принимающего сообщества к иноэтничным мигрантам в Еврейской автономной области // Региональные проблемы. 2016. Т. 19. № 4. С. 125–130.
10. Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, дополненное всеми узаконениями на 1 января 1895 г. 3-е изд. СПб., 1895. 204 с.
11. Аргудяева Ю.В. Этническая и этнокультурная история русских на юге Дальнего Востока России (вторая половина XIX начало XX в.) // Кн. 1. Крестьяне. Владивосток: Дальнаука, 2006. 312 с.
12. Сборник статистических сведений об экономическом положении переселенцев в Томской губ.: Уезды Барнаульский, Каинский, Томский и Мариинский: Материалы по исслед. переселен, хозяйств / Под ред. В.Я. Нагнибеды. Томск: Б. и., 1913. Изд. 2. С. 46.
13. Аргудяева Ю.В. Семья и семейный быт приморских старообрядцев в Маньчжурии // Вестн. ДВО РАН. 2008. № 5. С. 143–158.
14. Пешехонов А.В. Крестьянское малоземелье как проблема экономической политики: (по работам сельскохозяйственных комитетов) // Русское богатство. 1904. № 7. С. 84–122.
15. Симонова В.В. Интерпретации пространства представителями малочисленных народов севера в различных социокультурных средах: автореф. дис. ... канд. социол. наук. Москва, 2008. 36 с.
16. Аргудяева Ю.В. Влияние русского православия на быт коренных народов Приамурья и Приморья // Россия и АТР. 2009. № 4. С. 41–51.
17. Кутовая С.В. Факторы формирования отношения принимающего сообщества к иноэтничным мигрантам в Еврейской автономной области // Региональные проблемы. 2016. Т. 19. № 4. С. 125–130.
18. Тураев В.А. Исторические последствия этнокультурных контактов на российском Дальнем Востоке (XVII–XVIII вв.) // Россия и АТР. 2012. № 3. С. 126–137.

Изучение процессов адаптации в социально-культурном пространстве региона невозможно без должного осмысления его эволюции, без обращения к истории его формирования. С этой позиции социально-культурное пространство региона реконструируется в определенных хронологических периодах своего развития. На начальном этапе была характерна миграция населения из густонаселенных территорий России на территорию Дальнего Востока, в результате чего у переселенцев происходили межкультурные взаимодействия с аборигенным населением, без которых нельзя представить освоение данной территории [1].

Цель статьи: выявить адаптационные практики переселенцев и аборигенного населения в условиях формирования социально-культурного пространства Дальневосточного региона.

В данном исследовании была проанализирована, систематизирована и обобщена научная информация о переселенческом движении на дальневосточные земли, опубликованная в научных статьях, монографических работах, средствах массовой информации. Изучение данных источников позволило рассмотреть разные точки зрения на переселенческую политику государства, процесс адаптации переселенцев и аборигенного населения, выявить некоторые особенности миграционного процесса.

Результаты исследования и их обсуждение

Выявлено, что в большинстве работ одним из основных факторов успешной адаптации к новым условиям указывается отношение власти к переселенческому процессу: условия и размер государственной поддержки, наличие всевозможных преференций, внимание генерал-губернаторов и пр. [2]. Путь переселенца был длительным, и часто проходило от трех до четырех лет, прежде чем семья добиралась до места [3]. За это время терялась домашняя живность, утварь [4]. Признавая всю важность крестьянского переселения на дальневосточные территории, государство оказывало всевозможную помощь: покупался новый скот, выдавалось денежное довольствие для покупки необходимой сельскохозяйственной утвари, зерно для посева, и пр. [5].

Особенно трудно давалась адаптация к экстремальным природно-климатическим условиям. Муссонные дожди, высокая влажность и наводнения, длинная малоснежная и суровая зима, большое количество гнуса – ко всему приходилось приспосабливаться [6, 7]. Наиболее успешно акклиматизация проходила среди первых переселенцев и наступала через пару лет, так как это были мигранты, частично приспособленные к суровым условиям, из Сибири, Урала, Севера Европейской части России [8]. Последующие переселенцы были выходцами из Европейской части России, и этот процесс им давался уже сложнее [9].

Среди первых переселенцев была высокая доля зажиточных крестьян, что обусловлено критериями к отбору переселенцев. Это были крестьяне из среднего слоя, способные экономически выдержать переезд на дальневосточную территорию. В конце 70-х гг. XIX в. имелась практика отведения земли единым участком для каждого селения, которые имели отводы от 2 до 10 тыс. десятин (к примеру, в Приморской области они составляли 68,4 %, в Амурской – 69,2 %) [10]. Но такое деление приводило к неравномерному распределению земельных наделов. Размеры земель под пахотные работы и сенокосные угодья не были фиксированными, так как бытовало право первого захвата земли: можно было взять столько земли, сколько можно было распахать. Данная модель расширяла возможности для роста материального благополучия старожилов, что привело к выделению зажиточного слоя на Дальнем Востоке России и возникновению социального расслоения в крестьянской среде. Состоятельный крестьянин, располагая большим наделом земли, мог сдавать ее в аренду крестьянам-новоселам.

Однако открытие Транссибирской магистрали и успешное освоение дальневосточных территорий привели к отмене правительством «Правил» от 26 марта 1861 г. и принятию 22 июня 1900 г. Закона «Об образовании переселенческих участков в Амурской и Приморской областях». Переселившихся после принятия этого закона стали называть «новоселами» [11]. Кроме того, начался поток переселенцев с низким социальным статусом. В основном преобладали бедные, мало- и безземельные крестьяне. Появилась практика выделения новоселам земельного участка по предписанию администрации, что значительно снижало возможность повышения экономического статуса новых переселенцев. Приходилось осваивать малопригодные для земледельческих практик участки, а для того, чтобы завести хозяйство, необходимо вложение большого количества сил и материальных средств, чего у новых переселенцев не было.

Согласно статистическим расчетам того времени, для покупки самого необходимого новоселу необходимо было не менее 645–745 руб. [12]. В списке числились: «рабочий и молочный скот, сельскохозяйственный инвентарь, постройка жилых и хозяйственных помещений, семена и пр.». Данные условия позволяли крестьянину начать возделывание земель только на третий-четвертый год [13].

До конца 80-х гг. XIX века при возделывании земель крестьяне пользовались привычными видами орудий, но все чаще в хозяйственной практике стали использоваться новые сельхозорудия: жатки, сенокосилки, молотилки и т.д. Однако новосельческое хозяйство в этот период было достаточно неустойчиво и в собственности техника была у небольшого количества крестьян (всего 2–3 машины приходилось на несколько селений). Часто новоселы прибегали к объединению рабочего скота нескольких хозяйств, так называемой «супряге». Для того чтобы как-то улучшить свое материальное положение, многие крестьяне-новоселы стали заниматься новыми видами промыслов: охотой, прядением и ткачеством, рыболовством, пчеловодством и пр.

Самыми предприимчивыми и адаптируемыми были крестьяне из религиозных общин: старообрядцы и молокане. Этому способствовала самобытная организация их социально-культурной и социально-экономической жизни. Сохранение традиционных устоев, ценностей (трудолюбие, сохранение здоровья как ценности, институт вспомоществования, хозяйственность и др.) позволило удержать общинный тип крестьянской жизни, при этом использовать новые изобретения в своей деятельности. Для усовершенствования и облегчения своего труда молокане и старообрядцы одними из первых стали применять в земледелии сельскохозяйственную технику (конные сенокосилки, молотилки), делать вложения в новые сферы деятельности: предпринимательство, строительство, мукомольное производство, торговлю и прочее.

Жизненный уклад и хозяйственные практики, приобретенный вековой опыт ведения сельского хозяйства в Европейской части России на территории Дальнего Востока в силу социально-экономических и природно-климатических условий претерпели изменения в области земледелия, структуры посевных культур, подсобных промыслов, приемов ведения хозяйства и многих других элементов хозяйствования [14].

Адаптационный процесс затронул и сферу межкультурной коммуникации с аборигенным населением. Появились новые практики хозяйственной деятельности у крестьян, перенятые у коренных народов: собирательство дикоросов и промысел зверя, рыболовство с применением национальных снастей. Местное же население стало применять на практике изделия, изготовленные из железа (хозяйственную утварь, сельскохозяйственные орудия труда, огнестрельное оружие и пр.), а также развивать огородничество, сенокошение, делать заготовки на зиму [15].

Отмечаются изменения в экономическом пространстве аборигенного населения, связанные с применением новых трудовых практик (занятие извозом, заготовка дров для пароходов, работа в рыболовецких артелях), развитием товарно-денежного обращения. Местные женщины стали участвовать в ярмарках, торговле пушниной, рыбой, что привело к возможности управлять денежными средствами, повышению их статуса, повлияло на экономическую независимость и мужчин и женщин.

Также трансформации коснулись социальной организации жизнедеятельности и этнического самосознания аборигенов. Во-первых, коренное население стали назначать на престижные должностные места, которые были постоянными и часто переходили по наследству, что существенно повышало авторитет среди русского и местного сообщества. Начинает проявляться имущественное расслоение. Во-вторых, произошли изменения в родовой организации. Аборигены стали отказываться от кровосмесительных браков. Этому способствовала Православная церковь, а также уклад жизни русских переселенцев, в которых существовало главенство старшего мужчины и половозрастное разделение труда. Аборигенные семьи в целом практически не отличались от семей русских переселенцев и имели следующую структуру:

– преимущественно состояли из «малых» семей, включающих: супругов с детьми, неженатых братьев, сестер, дядьев и теток;

– «расширенные малые трехпоколенные» семьи, включающие в себя: супружеская пара с детьми и одним из родителей;

– «неполные малые двухпоколенные семьи», которые состояли из вдовы или вдовца с детьми;

– «неразделенные родительские», включающие: супруги с одним или несколькими женатыми сыновьями и внуками;

– «неразделенные братские», где жили два и более брата с женами, детьми и другими родственниками [16];

– а также «сложные полигамные» семьи, включающие мужа, несколько жен, детей и родственников [17].

В-третьих, привнесены изменения в строительство жилища аборигенов: вместо яранг (юрт), землянок стали строиться срубы.

Взаимовлияния коснулись и одежды. Русские переняли у местного населения более удобную для промыслов в зимнее время одежду, а аборигены стали применять в украшении национальных костюмов более широкую цветовую гамму и русский бисер, чаще использовали готовую русскую одежду: сапоги, картузы, рубахи, кафтаны, женские платки и т.п. Это позволило снизить трудоемкость изготовления традиционных элементов одежды из шкуры и кожи.

Но происходили не только положительные трансформации при взаимодействии переселенцев и аборигенного населения. Самым серьезным испытанием стали эпидемии, ввезенные в аборигенную среду первыми переселенцами, что существенно повлияло на социально-демографическую ситуацию. В.А. Тураев так описывает происходящие события: «На территории Дальнего Востока первая её эпидемия была зафиксирована в 1650–1653 гг. на Нижней Яне (умерли все проживавшие там якуты). В Якутии, на Охотском побережье и Чукотке эпидемии оспы отмечались в 1659–1661, 1669–1670, 1681, 1683, 1688–1689, 1690–1692, 1695, 1697, 1714 гг. В 1691 г. от оспы погибло большинство омолонских юкагиров. На Камчатку оспу занёс в 1768 г. якутский казак Тарабукин. С октября 1768 по июль 1769 г. от неё умерло 4767 ительменов и оседлых коряков и 315 русских – 65 % всего населения. На восточном берегу Камчатки после эпидемии почти не осталось ительменского населения. Не успели оправиться от оспенной эпидемии, как появилась новая напасть. Прибывшие в 1799 г. в Петропавловск солдаты гарнизонного полка Сомова заразили жителей Камчатки сыпным тифом. К лету 1800 г. от эпидемии скончалось почти 2 тыс. камчадалов, коряков и русских. Эта эпидемия, получившая название «сомовское поветрие», положила начало окончательному угасанию ительменов. Эпидемии оспы свирепствовали и в XIX в. Их фиксировали в 1815, 1833, 1845, 1875–1876, 1880 гг. В 1883 г. прекратил существование г. Зашиверск, уцелело около 40 чел., ушедших в тундру до начала эпидемии. С оспой связано исчезновение в конце XIX в. нескольких родовых подразделений орочей. В 1908–1909 гг. на Сахалине от оспы умерло 140 нивхов» [18].

Кроме эпидемий началось широкое распространение употребления алкоголя среди аборигенного населения, завозимого промышленниками и предпринимателями. Так как у аборигенного населения уже сложились товарно-денежные отношения, то спиртное они могли приобретать в многочисленных кабаках.

Выводы

Выявлено, что всевозможные этнические и конфессиональные группы, переселявшиеся на дальневосточную территорию, несмотря на сформированные несколькими поколениями социально-культурные и социально-экономические практики, выработали адаптационные стратегии в условиях, приближенных к экстремальным. Определено, что адаптационные процессы детерминированы природно-климатическими, социально-экономическими, этнокультурными и социально-медицинскими факторами, связаны с изменением хозяйственных практик, тесным взаимодействием и проникновением культур между переселенцами и аборигенным населением, привнесением изменений в хозяйственные, экономические и социально-культурные практики. Большое значение в процессе адаптации имело отношение власти к переселенческому процессу.


Библиографическая ссылка

Кутовая С.В. АДАПТАЦИЯ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ И АБОРИГЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ В УСЛОВИЯХ ФОРМИРОВАНИЯ СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО РЕГИОНА (1856–1917 ГОДЫ) // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. – 2018. – № 9. – С. 146-149;
URL: https://applied-research.ru/ru/article/view?id=12403 (дата обращения: 29.03.2024).

Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
(Высокий импакт-фактор РИНЦ, тематика журналов охватывает все научные направления)

«Фундаментальные исследования» список ВАК ИФ РИНЦ = 1,674